Человечность — система позитивных, объединяющих чувств и реакций. Во всем мире она ассоциируется с любовью, состраданием, пониманием… Но, пожалуй, прежде всего с любовью, как наиболее полным и точным выражением полноценной внутренней связи между людьми.
В адыгском языке «любить человека» означает «видеть его хорошим» — фIыуэ лъагъун. Так отображается нравственно акцентированная избирательность восприятий и отношений, когда в другом человеке видят хорошее и не замечают плохого, не придают плохому самодовлеющего значения. Отголоски таких отношений даже во внутренней форме слова, используемого в значении «человек»: цIыху — букв.: «светлая тварь», «светлое существо», то есть по самой сути своей доброе существо, способное понять, помочь, простить.
В принципе, таков общий для всех народов взгляд на человека, и на этом основано введенное американским социологом Дж. Мидом понятие «обобщенного другого» как образа, благодаря которому люди ориентируются в социальной реальности, формируют свой собственный, возвышенный Я-образ (Mead 1934). Но в адыгской культурной традиции отчетливо выделяется еще необходимость эмпатического восприятия или видения другого. Обычно по этому поводу говорят: ЦIыхур фIыуэ зымылъагъур цIыхукъым — «Человек не любящий (не видящий хорошими) других людей, не человек». В качестве модальной категории предстает само понятие «человек». Оно обязывает быть верным своей социальной природе — быть человечным. Отсюда формула сохранения моральной идентичности: УцIыхумэ цIыху хуэду щыт — «Если ты человек, то веди себя как человек», то есть в соответствии с нравственной ступенью, на которую поднялись люди в процессе эволюции.
Долг человеколюбия обязывает постоянно подтверждать свою моральную идентичность, принимая активное, заинтересованное участие в делах других, жертвуя ради них временем, силами, средствами, а подчас и жизнью. Вспомним обороты речи типа: Къурмэн сыпхухъу — «Да пожертвую собой ради тебя»; Сырищхьэузыхьщ — «Твои головные боли на меня да перейдут»; Зи уз схьын — «Твои болезни на меня да перейдут»; Си псэр зышхын — «Душу свою в жертву тебе да принесу». Безусловно, это только слова — сигналы внимания, соучастия, любви, но в то же время и архетипы устоявшегося взгяда на человечность как способности перенести часть естественной любви к самому себе и к своим близким на других людей. Г.Э. Хенгстенберг очень удачно обозначает эту настроенность как «сочувственную объективность», носящую надживотный характер (Hengstenberg 1973). Подчеркивается тем самым, что человечность предполагает осмысленное желание и ответственную готовность действовать в интересах ближнего.
В системе адыгской этики существует специальное обозначение такой готовности — фIэлIыкI, а также другое, еще более распространенное, понятие — хьэтыр. Это слово восходит к арабскому хатир — «память», «душа», «желание» и является концентрированным выражением повседневного альтруизма или каждодневных самопожертвований, ассоциируется с такими понятиями, как «услуга», «уступка», «одолжение», «выручка», «понимание», «помощь». Говорят: ЦIыхум и хьэтыр лъагъун хуейщ — букв.: «Необходимо видеть хьэтыр человека». Так выражается обязанность входить в положение другого человека и действовать с учетом его чувств, доводов, желаний. Тот, кто в своем поведении следует этим требованиям, — благородный, достойный человек. О нем отзываются с большим почтением: Хьэтыр иIэщ — «Знает (имеет) хатыр» или: ФIэлIыкI иIэщ — «Имеет фIэлIыкI». Напротив, человека, которому несвойственно идти на какие-либо жертвы ради других, осуждают: Хьэтырыншэщ, хьэтырмыщIщ — «Не знает (не имеет) хатыр», то есть бессердечный, не способный протянуть руку помощи.
Значение этой ценности необычайно велико. Она создает атмосферу взаимной поддержки и выручки, формирует у каждого человека чувство защищенности и уверенности в том, что в трудную минуту он может рассчитывать на сочувствие и помощь со стороны окружающих. Хьэтыр — это, кроме всего прочего, социальное ожидание любви и понимания, и отсюда почти императивная фраза: Си хьэтыр къэлъагъу, означающая «Войди в мое положение», «Пойди мне навстречу», «Сделай это ради меня». В большом ходу другие варианты таких обращений: Ди зэныбжъэгъугъэм и хьэтыркIэ схуэкIуэ — «Сходи туда ради нашей дружбы»; Шыгъу-пIастэу зэдэтшхам и хьэтыркIэ къысхуэщIэ — «Сделай это ради хлеба и соли, которые мы вместе вкусили» и т. п. На такие просьбы трудно ответить отказом.
Категория хьэтыр, как мы видим, выражает готовность или необходимость совершать определенные действия ради самой идеи человечности, не жалея сил, времени, средств, преодолевая внешние и внутренние препятствия, когда говорят о ком-либо: «знает хатыр», имеют в виду, что это, кроме всего прочего, волевой, энергичный человек. Напротив, слабого, пассивного, ничем не проявлявшего себя человека воспринимают скорее как аморального, лишенного адыгства. Отсюда нелестные характеристики типа: фIыкъым-Iейкъым — «не плох, не хорош»; дунейкъым-ахърэткъым — «что живой, что мертвый». Не принято считать кого-либо человечным лишь потому, что он не причиняет никому вреда. Необходимо теплое, заинтересованное и решительное движение навстречу другим людям, способность войти в их положение, помочь если не делом, то хотя бы добрым советом и словами участия. Ситуации, когда человек нуждается и в такой, чисто моральной поддержке, не так уж редки, поэтому она приравнивается к актам реальной помощи, ср.: Къыпхуэчэфым къыпхуищIа хуэдэщ — «Посочувствовать — все равно что помочь делом».
Все это свидетельствует еще и о том, что масштабы человеколюбия варьируют в широких пределах, и в этом смысле не только желания, но и возможности людей далеко не одинаковы и не безграничны. Лишь соединение потенциально высокой общей жизненной силы и энергии с постоянным стремлением использовать эту силу в помощь страждущим соответствует высокому идеалу человечности, получившему название цIыхугъэшхуэ -«большая человечность». Поэтому стремление к успехам и высокому положению связывают во многом с желанием расширить границы человеколюбия, принести наибольшую пользу людям. Таков во всяком случае образ мыслей и действий, признанный правильным, идеальным.
Бгажноков Б.Х. Адыгская этика.